В октябре 2022 года президент России Владимир Путин вынес неожиданное предложение своему турецкому коллеге Реджепу Эрдогану. Он предложил создать газовый хаб в Турции, который бы служил пунктом транзита для российского голубого топлива, направляемого в другие страны, включая государства Евросоюза. Это предложение вызвало некоторое изумление в Анкаре, и министр энергетики Турции, находившийся в то время в Москве, не смог сразу дать комментарий по этому поводу.
Однако, вскоре турецкое руководство, включая самого Эрдогана, концептуально поддержало идею. Они поняли, что создание газового хаба в Турции может принести значительные экономические выгоды и укрепить их позицию на энергетическом рынке.
Выгода для Турции очевидна. Газовый хаб на её территории означает создание на территории страны энергетического моста между Востоком и Западом. Ведь газ предполагается качать не только из России, но и из Азербайджана, Туркмении и Ирана.
Фракия, где предполагается расположить хаб, имеет отличные перспективы стать центром газового ценообразования вроде TTF в Нидерландах. Подобное означает получение Турцией огромных геоэкономических ресурсов и рычага влияния на Европу по аналогии с миграционным вопросом.
Финансово-экономическую составляющую, думаю, объяснять особого смысла нет. Здесь и так всё очевидно. Благодаря хабу Турция будет полностью обеспечивать свою газовую безопасность и платить за «голубое топливо» весьма комфортный ценник, выбирая, где дешевле (Россия, Иран, Азербайджан, Туркмения). Плюс избавится от необходимости покупать дорогой СПГ, хоть с каждым годом эта необходимость и снижается.
Также до мая 2023 года имелся важный политический момент. В ходе своей предвыборной кампании Эрдоган активно использовал тему газового хаба как свое достижение, что определенный вклад в его победу, конечно, внесло.
В общем, для Турции выгоды от газового хаба бесспорны. А что с Россией? Здесь выгоды уже не так очевидны. Первый и наиболее популярный аргумент — через турецкий реэкспорт Россия может возобновить поставки газа в Европу. Речь, действительно, идет о серьезных объемах примерно в 80-100 млрд кубометров. В деньгах это 25-30 млрд долларов по нынешним ценам.
Впрочем, необходимо задать вопрос: а уж так ли важен России этот объем? Да, деньги неплохие, но, учитывая геоэкономическую и геополитическую ситуацию, кровно в этом мы не заинтересованы. Это не те деньги, ради которых следует «кормить» своего врага, помогая ему решать проблему с энергетической безопасностью.
План Путина с газовым хабом гораздо глубже. Через его создание Москва рассчитывает ускорить интеграцию Турции в формирующийся российский макрорегион. Одним из главных признаков суверенного макрорегиона является единое валютное пространство. В качестве примера можно привести ЕАЭС, где одно фактически создано. Абсолютное большинство расчетов проходит в российских рублях.
Однако одного ЕАЭС мало. Россия рассчитывает присоединить к своему макрорегиону ряд стран Ближнего Востока. Но в настоящий момент реальную интеграцию удалось запустить только с Ираном.
Впрочем, как я писал изначально и что подтвердилось впоследствии — никакого раскола нет. Индия полностью поддержала расширение БРИКС.
Здесь же будет то же самое. Кто будет управлять газовым хабом, Россия или Турция — особого значения не имеет. Главное — в каких объемах будет идти газ и в какой валюте будут осуществляться поставки. Да и не понятно, что означает «контроль». Поскольку хаб предполагается расположить во Фракии, логично, что де-факто первую скрипку будет играть Турция.
Юридически условный «Газпром», конечно, тоже можно записать в акционеры торговой площадки, и это необходимо сделать. Но все будет зависеть исключительно от двусторонних договоренностей Москвы и Анкары. И необходимо понимать, что Турция, если больше не будет чувствовать выгоду, способна эти договоренности нарушить. Но работаем с теми, кто есть. Других сопоставимых партнеров в регионе у нас нет.
То, что особых разногласий по вопросу газового хаба нет, подтвердил на днях Владимир Путин, который заявил о передаче «Газпромом» дорожной карты по созданию площадки турецкой Botas. Поэтому ожидаем договоренностей по всем принципиальным вопросам, после чего уже можно делать какие-либо выводы.